Выступление для коллегии Министерства культуры РФ 13 марта 2009 года.
  
                  Проблемы реставрации и предложения по их решению.
                                                 
  В выступлении я намерен перечислить проблемы, стоящие сегодня перед отраслью и обозначить пути решения этих проблем.
  Деревянная архитектура в России, - это удивительное, не имеющее аналогов в мире зодчество, находящееся сегодня на гране исчезновения. Эта хрупкая часть мировой культуры, которую давно надо внести в «красную книгу» мирового культурного наследия.
  Буквально в последние несколько лет Россия потеряла такие уникальные памятники, как  башня Якутской крепости - сгорела, сгорела и ц. Спаса на Веже в г. Костроме.
  Рухнула, не дождавшись постановки на учёт ц. в селе Поповка Вологодской области. В начале 2009 года рухнула церковь в с. Палтога,  Вытегорского района Вологодской области.
  А что удалось привести в надлежащий вид? Практически ничего!
  И виной этому не технические проблемы, и даже не отсутствие финансирования – нет! Хотя конечно, финансирование должно быть несколькими порядками больше.
     
  Главная причина - непроработанная и противоречивая законодательная база, в которой федеральные законы находятся в противоречии с подзаконными и нормативными актами Министерства Культуры; устаревшие и тормозящие отрасль экономические отношения, а также постоянно меняющаяся бюрократическая система, в виде Министерства Культуры, агентства и службы, неисполнение и «удобное» толкование вышестоящими органами действующих несовершенных законов.
  
  Следствием этой громоздкой, нескоординированной и неурегулированной на правовом уровне системы управления реставрацией становится неэффективное использование уже выделенных средств, и, как следствие - качество реставрации равносильное гибели памятника.
  
  Это, в свою очередь, ведёт к тому, что в отрасли отсутствует конкуренция, из отрасли уходят профессионалы. Нет притока молодых специалистов, и, в результате  - гибель реставрации, как вида экономической деятельности.
  На практике это приводит к утрате памятников архитектуры и замене их копиями,  подмене реставрации низкопробным ремонтом, что в скором времени также приводит к полной потере памятника.
  
  Не устранив эти препятствия, мы должны будем распрощаться с деревянной архитектурой на территории нашей стран, и в этом надо отдавать себе отчёт.
  
  Начну разговор с юридической базы. Юридическая база в части сохранения и реставрации памятников деревянной архитектуры  имеет массу нестыковок и противоречий (в части федерального закона и подзаконных актов). Нестыковки, в первую очередь, связанны с тем, что Министерство культуры, и прошлое, и нынешнее не занималось и не занимается разработкой осмысленных подзаконных актов к существующим законам, разработкой новых федеральных законов, отвечающих задачам сегодняшнего дня. На эту тему могу привести множество примеров, когда подзаконные акты Министерства культуры  не соответствует федеральному закону.
  
  Такое положение вещей невольно ставит работающих в этой отросли в ряд нарушителей закона. Часто эти нарушения  ставятся и реставраторам (подрядчикам), и заказчикам, в вину, хотя это всего лишь следствие нелепых законов. Силы специалистов бездарно тратятся на преодоление законодательных препон. И это вместо того, чтобы, решать профессиональные проблемы, как говорил Микельанджело, «…Бороться с материалом…»
  
  Приведу только два примера. Фирма, в которой я работал, получала лицензии в МК РФ, заплатила за них деньги, а потом выяснялось, что полученная лицензия не действительна. Стали сдавать работы заказчику, но работы у нас не принимают, поскольку лицензия наша не действительна, и таких лицензии было выдано две: на обучение плотников - реставраторов и на противопожарную обработку конструкций зданий и сооружений. Оказалось, что министерские нормативные требования не согласуются с федеральными законами.
  
  Могу рассказать совсем свежий случай: ООО «КАРЭНСИ» прошла в установленном порядке все согласования по реставрации Ильинской церкви в селе Цыпино, Вологодской области. Было получено разрешение на проведение реставрационных работ. Начали реставрацию и, вдруг, предписание суда останавливает работы. Пропуская подробности, скажу, что пришлось пройти четыре суда, потерять полгода дорогого летнего времени из-за нечётко прописанного закона о выдачи разрешения на проведения реставрационных работ и неурегулированности взаимоотношений органов охраны памятников разных уровней. К сожалению, таких примеров можно привести множество.
  
  Несмотря на многочисленные разговоры о необходимости регистрации реставрации в ОКВЭДах (основные коды видов экономической деятельности), на сегодняшний день этого не произошло, то есть реставрация не является видом экономической деятельности.
  Значит, и лицензирование в реставрации не законно. Любая фирма и любой архитектор может оспорить по суду выдачу лицензий, как незаконный акт. Странно, что в этой ситуации МИНЭКОНОМРАЗВИТИЕ выделяет деньги на реставрацию.
  
  Аналогично обстоит дело и с определением уровня квалификации реставраторов, присвоение реставраторам категорий является также незаконным. Хотя всем понятно, что и лицензирование, и присвоение категорий реставраторам, - необходимое условие грамотной и бережной реставрации и профессионального ухода за памятниками.
  
  Очень древняя проблема – ценообразование. В реставрации за последние годы ценообразование в отрасли кидало из крайности в крайность: от договорных цен до возврата к ценам ССН-84. Однако то, что произошло в прошлом и этом году, не поддаётся здравому смыслу. Осенью 2004 года, А. И. Комеч, директор НИИ искусствознания, пригласил Вашего покорного слугу на совещание в свой институт, где присутствовали начальник экономического отдела МК РФ К. В. Карнович, его зам. В. В. Волоков, директор Спецпроектреставрации Ю. П. Калиниченко и другие. Обсуждался вопрос о расценках на 2005 г.
  
  После этого совещания я принимал участие ещё, по крайней мере, в трёх. Подготовил и подал (по просьбе министерства) несколько записок с конкретными предложениями. А результат плачевный – до сегодняшнего дня мы работаем по расценкам ССН-84, но в 2005 году с  коэффициентом 2003 года, а в 2006 году с коэффициентом 2004 года!!! И это притом, что в 2003 г. Госстрой и МК РФ признали расценки ССН-84 не пригодными к применению, как устаревшие и не отвечающим современным рыночным требованиям!
  И это притом, что существует рыночный механизм: закон о проведении конкурсных торгов на работы превышающие стоимость в шестьдесят  тысяч рублей.
  
  Хочу добавить, что я лично писал письма всем, послеперестроечным министрам культуры, не исключая нынешнего, Александра Сергеевича Соколова о том, что нынешние расценки признаны устаревшими и противоречат рыночному инструменту, такому как торги.
  
  Напомню, что сметные нормы и расценки ССН – 84 взяты из СТРОИТЕЛЬСТВА 20 -30 –ых  годов прошлого, XX века и базировались на использовании гужевого транспорта. А позднее были пересчитаны с гужевого на автомобильный транспорт.
  
  Сегодня мы живём уже в другом столетии и при другой экономической системе. Более того, строительство и реставрация это разные виды деятельности, они и разнесены по разным министерствам: строительства и культуры.
  
  Рассмотрим это подробнее.
  -Первое, в расценках ССН - 84 нет налогов, которые надо заплатить в различные уровни бюджетов.
  
  -Второе, современные реставрационные технологии ушли далеко вперёд, и их стало много больше. Более того, постоянно появляются новые современные технологии. В расценках этого нет и им (расценкам) никогда не угнаться за этим процессом.
  
  -Треть, реставраторы открыли и открывают исторические технологии, неизвестные к началу XX века. Конечно, эти технологии не могли быть, и не были учтены в расценках двадцатых годов прошлого века, просто потому, что этих технологий, в то время, никто не знал.
  
  -Четвёртое, поиск исторических технологий, исторических конструкций и исторических инструментов, так же не учтён в старых расценках.
  А без этого поиска  и воссоздания исторических инструментов, конструкций и технологий, реставрация превращается в строительство жилья и хозяйственных построек  двадцатых годов прошлого века. А если говорить точно, то вместо реставрируемого памятника мы получаем просто «новодел».
  
  -Пятое, и это, пожалуй, одно из главных: реставрационные работы – по сути, уникальные работы, на каждом новом объекте надо начинать как бы с нуля, в противном случае реставрация превращается в ремонт. Реставрационные работы не случайно называют научно – реставрационными работами, и в этом их принципиальное отличие от строительства. Эскизный проект, только обозначает направление работ, а далее памятник сам ведёт архитекторов и реставраторов. Реставраторам надо только увидеть и не пропустить то, что хранит в себе архитектура прошлого.
  
  В существующих же расценках заложены только строительные работы, по таким расценкам можно проводить только ремонт или новое строительство, при этом используя только отработанные технологии.
  
  Как известно, цена в рыночной экономике складывается из себестоимости и рентабельности. Не трудно понять, что расценки, взятые из строительства двадцатых годов прошлого века, в эти показатели не укладываются. 
  
  Следствием такого несоответствия становится то, что сметная стоимость получается ниже себестоимости, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
  А последствия эти таковы:
  
  -Первое, качество работ чрезвычайно низкое, такое, что сегодня сделали, а завтра надо начинать всю реставрацию заново. И ещё одно, памятники архитектуры тем и привлекают наше внимание, что в них сконцентрирован сгусток ремесленного искусства. При отсутствии ремесленного искусства памятник превращается из исторического наследия в плохой макет.
  
  -Второе, на рынке нет здоровой конкуренции фирм. А выбор компаний происходит при помощи банального отката. При несовершенстве закона о торгах способов вымогательства существует множество. Если фирма ведет нормальный реставрационный процесс, который продолжается несколько лет, она автоматический попадает в зависимость от чиновников, проводящих торги. Как правило, торги проходят во второй половине года, а деньги за работу выплачивают и вообще к концу года, то получается пресловутая «вилка» и как бы фирма не поступила, она всегда оказывается под ударом. А именно: если работы не ведутся, до получения денег, то победитель конкурса вынужден составлять фиктивный акт, поскольку в оставшееся время невозможно завезти материалы и нормально провести комплекс реставрационных работ. Рассмотрим второй вариант: профессиональная фирма, продолжает работы на свои средства, но где гарантия, что в конце года она будет признана победителем конкурса и ей будут возвращены затраты? Существующая практика такова: фирма ведёт работы должным образом, но на конкурсе проигрывает и победитель предлагает, проигравшему перейти на субподряд. Как говорят в таком случае, о сумме выплаты генподрядчику можно торговаться. Беда в том, что сумма эта никакой сметой не предусмотрена. Её выплата происходит в ущерб  производителю, который восполнит этот ущерб за счёт качества работ. Это не абстрактная схема, а наша каждодневная реальность.         
  
  -Третье, об этом говорится много и без результата: реставрационные компании вынуждены заниматься приписками, что, как понятно, невозможно без помощи чиновников. В результате чего уже обычным явлением стали «чёрные» и «серые» схемы работы.
  
  С государственной точки зрения, - это грубейшее нарушение закона, а по сути, выброшенные деньги налогоплательщика, наши с Вами деньги.
  
  Попытаюсь проиллюстрировать на конкретных примерах порочность реставрационной ценовой политики.
  -Реставрация ц. в Верхней Уфтюге, Красноборского района, Архангельской области продолжалась 7 лет. Высота памятника 43 метра, длинна брёвен в четверике 11 м 70 см, вес одного бревна от полутора до двух тонн.
  За это время церковь была промаркирована, разобрана, складирована под навес, заготовлен новый материал и собрана с заменой утраченных элементов. Во время этой работы были открыты исторические строительные технологии, конструкции и инструменты. Все эти открытия были использованы при реставрации.
  Из семи лет работы в Уфтюге пять зимних сезонов заготавливался круглый лес на срубовые конструкции. Лес заготавливался уникальный: длина стволов 12 метров, в отрубе 45 см, в комле от 50 см и более. Такие хлысты, как вы понимаете, заготавливались поштучно, в одну зиму 70 хлыстов, в следующую ещё 90, и т.д.
  Теперь внимание: в ценах 1984 года, за 7 лет работы эта реставрация стоила 200000 рублей. Работы проводились в шестистах километрах от г. Архангельска в глухом селе, без какой – либо техники. Среднее количество участников реставрационного процесса 4 человека. Средняя заработная плата (в пересчёте на нынешние цены) составила 8033 рублей.
  И ещё один показатель: 1 м куб. реставрации  в Уфтюге стоил 2474 руля. Для сравнения, 1 м куб. жилья в г. Кириллове, Вологодской области , на рынке вторичного жилья, а это очень далёкое от совершенства архитектурное произведение, стоит 10000 рублей! Как говориться, почувствуйте разницу!
  И это было, как теперь говорят, в «счастливые для реставрации» советские времена.
       
  Позволю себе второй пример: Никольская церковь с. Нёнокса, Архангельской области. Работы велись с 1994 года по 2006 год, двенадцать лет. Высота церкви 35 метров. Государсто заплатило за эти работы 5000000 рублей. Среднее количество рабочих 6 и более человек. Средняя заработная плата в месяц  1063 рубля.
  1 м куб стоил 1766,6 рублей.
  
  Комментарии, думаю, излишни, не изменив экономическую составляющую в реставрации деревянной архитектуры, вряд ли мы сможем что-то сохранить!       
  
  Необходимо сказать и о торгах. Торги в том виде, в котором они существуют сегодня в реставрации, по существу – серьёзный тормоз для реставрации. Проведение торгов предполагает конкуренцию. Но как говорилось выше, конкуренции в реставрации сегодня нет! А это значит, что торги сегодня - это фикция. Для проведения реставрационных работ (на три-четыре миллиона рублей) фирма из Москвы не поедет на периферию. А в регионах, как правило, нет реставрационных компаний, которые на конкурсной основе могли бы провести серьёзные реставрационные работы.
  
  Торги и государственные расценки – вещи несовместимые: или торги или расценки, объединение их - это как соединение водопровода и канализации.
  Если есть расценки, а суммы у разных фирм разные, это означает только одно: в меньшей смете какие-то работы не учтены!
  
  Ещё один пример: в один год выделяются деньги из двух уровней бюджета - федерального и регионального, в первом случае выигрывает одна фирма, а во втором – другая;
  Либо одна и та же фирма должна участвовать в торгах два раза в году на один и тот же объект? А когда работать?
  Или такая история: одна фирма начала работы, разобрала, церковь, а на следующий год или же в этот же год выигрывает другая компания, что она сможет собрать?!
  
  Совсем свежий пример: ц. на Цыпинском погосте, Ильинская, работы продолжаются четыре года. Лес зимней заготовки на место можно доставить только в зимнее время, предварительно наморозив дорогу. Работы ведутся круглый год. Торги проводятся в августе месяце на федеральные деньги, в сентябре - на областные. Третьего августа Дирекция по строительству, реконструкции и реставрации принимает решение о том, что торги не состоялись, поскольку единственная фирма – заявитель (наша фирма) по недоразумению в комплект документов не вложила смету. На предложение провести  повторные торги ответили отказом, хотя законом о торгах такая процедура предусмотрена.
  25 июля текущего года, на объект выезжала группа специалистов Роскультуры, Росохранкультуры, Научно-методического совета Министерства культуры и массовых коммуникаций Российской Федерации и  Департамента культуры Вологодской области. В протоколе рабочей встречи при первом заместителе Губернатора Вологодской области была сделана такая запись (цитирую дословно): «Ильинская церковь на Цыпинском погосте.
  -Отметить культуру производства и высокое качество реставрационных работ на деревянной церкви (1755г.), выполняемых  ООО  «Реставрационный центр Александра Попова».
  -Поддержать необходимость выделения средств ФЦП «Культура Росси» для завершения работ».
  Возникает несколько вопросов: если представители всех структур, озабоченных сохранением памятников приняли единогласно такое решение, то было ли оно доведено до дирекции?
  Если да, то почему дирекция не считается с мнением своих же вышестоящих органов?
   И, наконец, когда противостоят даже не соблюдение буквы закона, а всего лишь запятой и сохранение памятника, чему должно быть отдано предпочтение?
  Когда сталкиваешься с подобной ситуацией, то вывод напрашивается один: в этих многочисленных структурах один кабинет не знает, что делает другой, а все вместе они прилагают усилия к созданию видимости работы, а не подлинной заботы о продлении жизни памятников!                         
  
  Торги, которые, конечно, необходимы, должны проводиться не на деньги выделяемые каждый год, а на объекте вцелом. Расчёт сметной стоимости должен проводиться ресурсным методом, цена рыночная, а критериями отбора должны обязательно служить не только стоимость, но и качество работ. 
  
  Хотелось бы сказать несколько слов о договорах, контроле и отчётности.
  На протяжении последних лет при составлении договоров по Федеральной целевой программе приходится сталкиваться с такими требованиями: акт выполненных работ не может отличаться от перечня работ перечисленных в заявке, что  противоречит реставрационным нормам и правилам, где сказано, что по сравнению с первоначальным проектом в процессе производства могут происходить изменения, следствием чего является изменение набора работ. И речь идёт не об исключительном случае, а скорее о норме. Более того, когда приходилось беседовать с чиновниками на эту тему, то я всегда слышал согласие, однако проходят годы и всё остаётся по-старому. Другими словами, в акте выполненных работ мы должны писать заведомую неправду. При этом подставляя и себя, и заказчика. Это ведёт к путанице в накопительных ведомостях и таким проблемам, с которыми просто не разобраться. Если же строго придерживаться установленных правил, то надо отказаться от реставрации, как научного процесса. Как я понимаю, этот пункт в договоре между заказчиком и подрядчиком был взят из договора на закупку и автоматически существует уже несколько лет в требованиям к торгам по реставрации. Несообразность это ситуации настолько очевидна, что казалось нечего о ней говорить, но министерство и не думает ничего менять, несмотря на неоднократные переговоры на эту тему.
  
  Проблема контроля и отчётности так же: « притча во язытцех» Мы, как правило, договор и отчёт сдаём в один день. Понятно, при такой организации, качество и набор работ это чистая формальность, следствием чего является перманентная реставрация.
  
  Методсовет, который по смыслу должен быть гарантом хорошего качества проектной документации, а так же и качества производственных работ, к сожалению, за последние годы утратил важные функции прежнего методсовет. Эти функции были связанны с выбором приоритетов при составление долгосрочных и краткосрочных планов финансирования в порядке их приоритетности. Сегодня методсовет лишён таких полномочий. Чиновники сами решают, по своему усмотрению какие объекты должны быть профинансированы, а какие нет. Оставляю без комментария последнее замечание.
       
  Сегодня не смотря на то, что функции контроля с выездом на место у методсовета формально существуют, на практике этого не происходит или почти не происходит. Реставрация в целом от этого только страдает. Методсовет, на мой взгляд, должен меняться. Он должен стать из лоббистского органа в активный орган научного руководства по реставрации памятников.
  
  Теперь об обучении специалистов. Наша страна является членом ИКОМОСа. В 1999 году Россией были подписаны стандарты по реставрации деревянной архитектуры. В этом документе, в частности говорится, что реставрацию нужно проводить с использованием старых технологий с применением исторических конструкций и историческими инструментами. А так же говориться об обучении историческим ремёслам молодёжи.
  
  Можно с полной ответственностью сказать, что ничего подобного мы не делаем. Нет ни специалистов по передаче опыта, не специализированных заведений по обучению. Никто не выделяет деньги на изучение старинных ремёсел и исторических технологий. И вопросы об этом даже не перечисляются среди главнейших поблеем реставрации.
  
  Лицензирование - это ещё одна проблема, напрямую связаная с качеством работ в отрасли. Без обучения, без присвоения реставраторам - ремесленникам соответствующих категорий или разрядов, без квалификационных комиссий, юридической и нормативной базы всё лицензирование остаётся профанацией. Примеров тому масса – я знаю фирмы, которые с гордостью сообщают о том, что они проводят реставрацию методом «полного «новодела». А это, как уже говорилось, противоречит стандартам, которые нашей страной подписаны.
  
  В выступлении я только перечислил проблемы, без решения которых реставрация, как вид экономической деятельности, не существует. Это только тезисы, каждый из пунктов которых требует, чтобы его развернули, проработали, дали ему (тезису) юридическую базу и воплотили на практике.
  
  В заголовке моего доклада стоят слова: «…И другие проблемы…». В заключение я хотел бы сказать, что те условия, в которые реставраторам приходится работать и вся существующая нормативно-правовая база реставрации вынуждает всех нас находиться в положении нарушителей закона. В шахматах это называется «вилка», как бы ты не пошёл, ты всегда оказываешься в проигрыше! 
  Понятно, что сегодня не «модно» говорить о моральной обстановке в отрасли. Но говорить об это необходимо!
  Я с 1972 года занимаюсь реставрацией, будучи ещё студентом, начинал работать каменщиком, плотником, окончил институт, работал архитектором, с 1988 года возглавляю собственную реставрационную компанию. Я никогда не был ни жуликом, ни вором. Но сегодня что бы не делал, всё время попадаю в нарушители, почему?! Какой же смысл пытаться сохранять культурное наследие России, если каждый день, выполняя свою работу, которую я люблю и в которой у меня есть успехи, всё время становлюсь, мягко говоря, нарушителем?!
  На этой оптимистической ноте, я и хотел бы закончить своё выступление!